Лиловая ночь распускает невидимый шлейф,
и, поднявшись над полночью, никнет с поверхности в сад.
Спать уложит и облаком ляжет на медленный дрейф,
отправляясь к тебе в ту забытую вечность – назад.

И никто не потушит холодный огонь мельхиора
не уйдёт от отмщенья чернот и от сглаза чужой канители –
так ночной белизной стыли клавиши пальцев минора,
и с обрыва бросались отрывки – аккорды колючей метели.

И на промысел выйдя, увлечён вечным творчеством траур:
пеплом бабочек лёгким осыпаны лица окон и крикливая свалка,
и крещеный всей каменной мощью запоет тротуар,
и огонь под ногами из синего пепла раздует весталка.

Я уйду вслед за ним, словно в плащ, завернув эту темень
и серебряный свет меж тенями зашторенных комнат.
А вокруг проживает уже незнакомое новое племя,
не глядит за окно и шагов моих больше не помнит.

Пусть шагает другой переулками лунных сонат,
где диванный уют приглашает, нечаянно, в гости,
а в ночных зеркалах затихал мой былой променад,
и метель в темноту все бросала последние горсти.